Переулок между Знаменкой и Воздвиженкой, который сегодня называется Староваганьковским, менял имена множество раз: был он Шуйским, Никольским, Благовещенским, Воздвиженским, с конца XVIII века — Ваганьковским, в 1922-1926 гг. — Староваганьковским, в 1926-1993 гг. — улицей Маркса и Энгельса.
Дом № 17 — каменный особняк с двумя флигелями, — который стоит в переулке с XVIII века, тоже менял хозяев. Его построили для дворянской семьи Аладьиных, в начале XIX века его приобрела княгиня Н.И. Голицына, мать единственного представителя этого древнейшего рода, участвовавшего в восстании декабристов — Валериана Михайловича Голицына.
Затем особняк снова перепродали, а в 1882 году его купил Николай Иванович Пастухов, издатель первой бульварной газеты «Московский листок».
Именно здесь в конце XIX века зародилось понятие «жёлтая пресса». Во-первых, флигельи особняка, в котором посещалась редакция «Московского листка», был выкрашен в жёлтый цвет.
Во-вторых, печатался «Московский листок» на самой дешёвой, жёлтой бумаге, из которой удобно было крутить самокрутки: как сказали бы теперь, «аудитория издания» состояла, в основном, из приказчиков, кучеров и вообще публики незатейливой и «падкой на сенсации». Ход с самокруточной бумагой был гениальным маркетинговым решением Пастухова.
Но «кабацкий листок» читали и господа благородные: главным требованием издателя к корреспондентам, в числе которых был Владимир Гиляровский (а пописывал там и Антон Павлович Чехов), — писать правду и только правду и оперативно реагировать на всё происходящее в городе.
«Московский листок» просуществовал до 1918 года, когда его закрыли за контрреволюционную деятельность. А в старинном особняке поселились бесчисленные конторы.
Одну из них воспел Булгаков в «Мастере Маргарите». Нет, Зрелищной комиссии, куда сдавалась выручка от представлений, не существовало — Булгаков её выдумал. И как красиво выдумал! Это с её служащими набезобразничал Коровьев, заставив их безостановочно распевать «Славное море, священный Байкал»: «Гей, Баргузин… пошевеливай вал!… — орал курьер на лестнице. Слёзы текли по лицу девицы, она пыталась стиснуть зубы, но рот её раскрывался сам собою, и она пела на октаву выше курьера: Молодцу быть недалечко!…»
Сегодня в охраняемой государством усадьбе по-прежнему размещаются учреждения.
А вот кружевную чугунную ограду, когда-то сделанную по заказу Николая Ивановича Пастухова, недавно отреставрировали. На ней красуются буквы «НП» — горделивый вензель прародителя столичной «жёлтой прессы».